Талмудический Винегрет. Глава Ваеце. Талмуд, Зевахим 70-76.

Лерефуа Шлема всех больных и раненых Израиля.

Тора сообщает нам, что когда Рахель не беременела она сказала Якову: «Дай мне детей, или я умру». Нецив пишет: Женщина, просящая детей, иногда делает это потому, что желает наслаждения, так как по природе женщины — растить детей и радоваться им. А иногда — потому что ей нужен «посох в руке и лопата для могилы» — идиоматическое выражение из Талмуда, видимо означающее опору и память. Та, которая требует детей ради наслаждения, может быть умиротворена тем, что её муж проявит к ней особую любовь и привязанность, как сказал Элкана Ханне (будущей матери Шмуэля, когда она была бесплодной): «Почему ты плачешь? Разве я не лучше для тебя, чем десять сыновей?» — и так учили в конце трактата Недарим: Женщина, которая требует развода, говоря: «небо между мной и тобой», — пусть муж устроит пир и попытается умиротворить её. Но если она хочет развода из-за «посоха в руке» (надеясь, что от другого мужа у нее будут дети) — нет способа умиротворить её, и он обязан развестись с ней и дать ей кетубу. И потому поспешила Ханна и дала обет: «Если Ты дашь Своей служанке сына —я отдам его Г-споду на все дни его жизни». Этим она отвергла подозрение Элкана, будто она хочет сына ради наслаждения, поэтому она поклялась отдать ребёнка в Храм. И так же Рахель сказала, что главная причина её душевного мучения, из-за которой она не успокаивается даже от его особой любви, т.к. без детей она как мертвая. Как сказано в Талмуде (Бава Батра 116): когда человек умирает бездетным, про него написано מיתה «смерть», а про того, у кого есть дети, написано שכיבה (досл. «сон», в смысле, он обретает покой после смерти). Потому что у того, у кого нет детей, нет того, кто упоминал бы его имя и пробуждал его память после смерти. А у того, у кого есть дети, они поминают его — поэтому о нём сказано «сон», ибо он как бы «спит», а дети пробуждают его. А образное выражение «посох в руке» — как лежащий, которому трудно встать, но когда он держит в руке палку, чтобы опереться, он может с её помощью встать: так и сын вспоминает его имя, которое могло бы исчезнуть (Видимо Нецив понимает и выражения «посох» и «лопату», как относящиеся после смерти, чтобы поддержать память о покойном).

Что делать если с бехор или маасер перемешались животные, которые не годятся в жертву?

Бехор (первенец животного) и маасер (десятина) имеют особый закон. Если они стали дефективными, их не нужно выкопать, или приносить вместо них другие животные, но их просто едят. Поэтому, если с бехор или маасер перемешались другие животные, то просто ждут, пока они станут дефективными, и потом их едят (Зевахим 71б). В случае первенцев, едят коэны, а в случае маасер – любые люди.

Во многих законах, в случае смесей мы следуем правилу большинства, но одно из исключений – принцип «кавуа» (досл. «фиксированного») места. Как работает этот принцип?

Концепция «кавуа» - одна из самых сложных концепций Талмуда, которая применяется во множестве различных законов. Например, если человек нашел на улице кусок мяса в месте, где большинство магазинов продают кошерное, то по закону Торы можно это мясо есть (хотя раввины запретили). Но если он зашел в какой-то магазин, и не помнит в какой, и купил там мясо, то это считается «кавуа» и мясо запрещено, даже если девять из десяти магазинов кошерные (Песахим 9б). Не всегда ясно, когда именно применим принцип «кавуа», и детальные обсуждения выходят за рамки нашей статьи, но обсудим тему нашей сугии (Зевахим 73б). Мишна (Зевахим 70б-71б) обсуждала ситуации, когда животное, которое не годится для жертвы, перемешалось с жертвенными животными. Талмуд спрашивает: Давайте отделим и принесём в жертву одно животное из этой смеси и применим принцип: «всякое отделившееся от группы считается отделившимся от большинства». Гемара возражает: Но ведь это является изъятием предмета из его «фиксированного» места, וכל קבוע כמחצה על מחצה דמי — «и всякое “фиксированное” считается как наполовину на наполовину». Гемара разъясняет своё предложение: скорее, подтолкнём перемешанных животных так, чтобы все они сдвинулись со своих мест, что отменяет “фиксированный” статус запрещённого предмета … Интересное объяснение дает профессор Даниэль Каждан в статье в журнале Tradition «Логический подход к кавуа». Он предлагает интуитивный подход: Талмуд применяет кавуа там, где простая статистическая эвристика следования за большинством не работает из-за вмешательства человеческой предвзятости. Автор связывает разницу между «Кавуа» и не Кавуа (париш – отделившееся) с различием между "риском" и "неуверенностью" в определении экономиста Фрэнка Найта (Frank Knight). Обычно в ситуациях риска большинство предсказывает исход. Если у вас есть коробка с девятью красными шарами и одним чёрным, и вы закрываете глаза и вытягиваете один, вероятность того, что это будет красный шар, составляет 90%. Однако, как только вопрос касается человеческого восприятия, памяти или намерения, простая статистическая эвристика перестаёт работать. Если мой сын бегает вместе с девятью другими детьми, и я «случайно» бросаю детям футбольный мяч, я могу с большей вероятностью (сознательно или подсознательно) бросить в сторону моего сына. Или, если я на него сердит, я могу бросить мяч подальше от него. Вероятность того, что любой конкретный ребёнок поймает мяч, в таком случае не обязательно составляет 10%. Вероятность для моего сына может быть существенно выше или ниже, а для других детей — соответственно ниже или выше. Точно так же, если мой сын находится среди девяти других детей, и он говорит что-то грубое, я могу убедить себя, что неясно, кто это сказал — явление, известное как избирательное восприятие. Или я могу позже избирательно забыть, что именно он сделал грубое замечание — смещение памяти. В городе с девятью кошерными магазинами и одним некошерным, если человек не может вспомнить, в какой магазин он зашёл, нет оснований предполагать, что вероятность того, что он зашёл в кошерный магазин, составляет 90%. Вероятности искажаются тем, что побуждает его — сознательно или подсознательно — зайти в тот или иной магазин или помнить или забывать, где он был: возможно, он с большей вероятностью забудет, что зашёл в некошерный магазин, потому что это позволит ему есть мясо; возможно, он с большей вероятностью забудет в случае, когда зашёл в кошерный магазин, потому что это его обычное поведение. То, что 90% местных магазинов кошерные, недостаточно для определения вероятности. Именно поэтому Талмуд рассматривает этот случай как такой, где шансы того, что мясо кошерное или некошерное, равны. По отношению к нашей сугие, автор пишет: Талмуд постановляет, что можно снять статус кавуа, перемешав (переместив) животных. И Тосафот, и Шита Мекубецет интерпретируют Талмуд как требующий, чтобы животные перемещались тогда, когда ни один наблюдатель на них не смотрит. Когда животные бегают вне поля зрения наблюдателя, наблюдатель утрачивает любую подсознательную информацию, которая у него могла быть, тем самым превращая вопрос памяти и предвзятости в простой статистический вопрос, где следуют за большинством. Фрэнк Найт пишет: «Практическое различие между двумя категориями — риском и неопределённостью — состоит в том, что в первом случае распределение исходов в группе случаев известно (либо путём априорного расчёта, либо из статистики прошлого опыта), тогда как в случае неопределённости это не так, и причиной этому, как правило, является невозможность сформировать группу случаев, поскольку рассматриваемая ситуация в высокой степени уникальна». Замените у Найта «риск» на талмудическое «париш», а «неопределённость» — на талмудическое «кавуа», и вы получите талмудический подход. Там, где известно, что распределение исходов случайно, Талмуд предполагает, что исход последует за большинством. Но там, где в распределении есть смещение — например, потому что оно зависит от человеческого восприятия, памяти или намерения, которые подвержены предвзятости, — распределение исходов неизвестно, и потому это кавуа, и Талмуд действует, исходя из предположения о равных шансах.

А что делать, если жертва ашам перемешались со шеламим?

Жертвы ашам и шеламим приносились одинаково, поэтому Р. Шимон считает, что если они перемешались, то их приносят, и едят как более строгую жертву (ашам ели только коэны и только в Храме один день). Но другие мудрецы с этим несогласны, т.к. тогда придется сжигать остатки, которые в этот день не съели, а те из них, которые на самом деле являются частями шеламим на самом деле можно было бы есть и на следующий день. Поэтому, по мнению других мудрецов, поступают как и в других случаях перемешавшихся жертв. Ждут, пока эти животные получат дефект, и выкупают их, и на эти деньги покупают новые ашам и шеламим (Зевахим 75б).

Предыдущая глава